Школа на распутье В любой стране, В любое время. А в России все хотят учить. А чему и Как
23 Августа 2018
3948
Андрей ПОЛОНСКИЙ
Когда в августе 2016 года министром образования была назначена специалист по истории церкви и опытный педагог
Ольга Юрьевна Васильева,
общество всколыхнулось.
Консервативная часть общества встретила приход Васильевой с надеждой,
либералы – со скрытым раздражением.
Особенно неистовствовал публицист Александр Невзоров.
Но в основных ожиданиях люди сходились.
От Васильевой ждали разворота к советскому (отличному) образованию
отказа от стандартизации,
усиления воспитательной роли школы,
введения в программу элементов религиозно-нравственного образования
и как минимум пересмотра системы ЕГЭ.
Но что же мы по факту имеем? Разбирался обозреватель «Совершенно секретно».
Основные тенденции образовательной политики остались без изменен
На повестке дня – «цифровая школа»
Но бюрократизация образования и бумажный оборот на местах только нарастают.
ЕГЭ, особенно по гуманитарным дисциплинам, как и прежде, вызывает множество сомнений и нареканий.
Тем более ни о каком введении Основ религии речи больше не идет – даже оголтелые атеисты поутихли,
осознав, что им и их детям никто не угрожает страшным дремучим священником или муллой на уроках.
Сегодня можно говорить об инерции административного управления, «технологичности» исполнительной власти, ее неспособности к идеологически мотивированному действию.
Хотя, возможно, все дело в объективной социальной ситуации.
Быть может, в такую стадию развития вступило в принципе человеческое общество
– стадию нравственного и интеллектуального тупика.
В своих первых интервью Васильева говорила абсолютно правильные вещи:
«Для меня приоритетно – это учитель.
Я сама педагог. Учитель – это служение, учитель – это миссия, учитель – это наше будущее.
Сегодня дети, а завтра народ». Но понимание задачи не всегда означает возможность найти пути ее решения.
ШКОЛА КАК ОБЩЕСТВО ПОТРЕБЛЕНИЯ
Около двух лет тому назад американские СМИ обошла очень выразительная карикатура
Два рисунка – 1950-е годы и современность.
На них были изображены директор школы, нерадивый ученик, его родительница и учитель.
Директор говорит: «Ваш сын отвратительно ведет себя на уроках, никого не слушает
и не способен освоить материал».
1950-е годы:
мать смотрит испепеляющим взором на сына.
Современность:
мать смотрит испепеляющим взором на учителя.
Вероятно, такова общемировая тенденция.
Подход к школе как к некоей фирме по оказанию образовательных усл
При этом полное снятие иерархических преград между родителями, учениками и учителями,
что оказывает разрушительное действие не только на образовательный процесс, но и на весь характер социализации учеников.
Спрашивается, кто из них в результате вырасте
если они с детства привыкли,
что их окружает обслуживающий персонал
и если они не имеют авторитетов среди взрослых?
Разумеется, общественное понимание роли школы нельзя так просто отбросить на 50 или 100 лет назад,
да и в прошлом не стоит искать идеал системы образования.
Но при этом надо ясно понимать, что многие проблемы современного образования связаны не только с его качеством и структурой, с управлением и организацией,
то есть с самой школой и государством, которое несет за эту школу ответственность.
Но и с обществом, с нашим отношением к образованию, с размыванием представлений о нем и запросов на него.
То есть с отсутствием понимания, что образование наших детей – это не просто «услуга», которую нам обязаны предоставить,
и тем более не продукт, который мы получаем,
– а право, обязанность и миссия, в том числе и наша собственная работа на будущее.
БЮРОКРАТИЧЕСКИЕ ГОСсТАНДАРТЫ
В недавнем (от 5 июля) интервью «Российской газете» Ольга Васильева много говорила о доработке государственных стандартов.
К самим стандартам, по признанию г-жи министра, изначально было много вопросов:
«Часто упоминали, что школа лишится вариативности, хотя выбор у учителя остается даже в «обязательной» части программы.
Были веские замечания – например, о том, что содержание стандартов должно быть прикреплено к возрастным критериям».
Ну и так далее.
Но дело не только в содержании ФГОС.
В принципе, стандартизация программ и учебников, которую мы наблюдаем последнее десятилетие, ведет к нарастающему валу бумаг и компьютерных файлов,
отчетности, с которой сталкивается любая школа.
В итоге получается парадоксальная ситуация:
учитель и администрация учебного заведения тратят на заполнение журнала и многочисленных других форм отчетности чуть ли не больше времени, чем на сам образовательный процесс.
К тому же стандарты и унификация программ – обоюдоострое оружие.
С одной стороны, они носят формальный характер.
Если брать программы по базовым гуманитарным предметам, то мы по идее должны получать на выпуске,
причем во всех школах, великолепно и почти энциклопедически образованных людей,
по крайней мере, если дети учились на 4 и 5.
Однако на своем опыте мы знаем, насколько реальность далека от идеала.
С другой стороны, стандарты и унифицированные программы, вне всякого сомнения, «подтягивают» массовую школу,
но ограничивают и загоняют в рамки лучших учителей и учеников.
По крайней мере, им приходится имитировать «соответ
Не должен присутствовать формализм, а то и открытая ложь в такой чуткой сфере, как образование.
МЯГКИЕ НАВЫКИ ВАЖНЕЕ ЗНАНИЙ
Еще существеннее, что нынешние стандарты не вполне соответствуют интеллектуальной ситуации XXI века, новому характеру доступа к информации,
инновациям нынешнего времени.
К примеру, ректор Московского городского педагогического университета Игорь Реморенко убежден, что
современная русская школа слишком много внимания уделяет «сведениям»
и мало – гибкому мышлению.
Между тем сегодняшняя задача школы видится опытному педагогу иной:
«Люди должны уметь говорить,
должны чем-то интересоваться,
должны планировать,
уметь взаимодействовать с другими людьми и так далее.
Есть гипотеза, что вот на этих формулировках должна строиться педагогическая действительность.
А вот конкретный материал,
конкретный закон Ньютона,
конкретная дезоксирибонуклеиновая кислота изучаются в зависимости от выборов и интересов.
Отсюда все эти индивидуальные программы.
К этому мы идем очень тяжело, потому что для нас это означает, что кто-то может, глубоко интересуясь
дезоксирибонуклеиновой кислотой, не прочитать
«Отцы и дети» Тургенева.
Это катастрофично? Может быть.
А может быть, и нет».
Назначение Ольги Васильевой министром образования и науки многие связывали с возвращением в школу
воспитательной функции
Реморенко подчеркивает, что ситуация, с которой мы сталкиваемся, лишена собственно российской специфики,
она носит общемировой характер.
Это просто такой период, его надо не просто пережить, но и переосмыслить:
«Мы сейчас часто наблюдаем по телевизору какой-нибудь опрос, который кажется всем элементарным,
но на него не могут ответить студенты вузов.
Они не знают, куда впадает Волга,
с трудом находят место Ленина в истории,
постоянно путаются в датах.
Кошмар, общемировая беда!
Американцы, например, стонут по поводу того, что студенты не могут нормально рассчитать расход бензина на необходимое количество километров.
Я не думаю, что настанет то время, когда все снова на подобных опросах смогут вспомнить столицы мира,
будут знать, что написал Пушкин, смогут объяснить отличия дезоксирибонуклеиновой кислоты от рибонуклеиновой и так далее.
Такое время не настанет. Настанет что-то другое.
И это надо уметь осознать и принять».
Игорь Реморенко совершенно прав.
Действительно, проблемы, о которых он говорит, универсальны.
Вот что думает на тот же сюжет французский эксперт в области образования Филипп Арру:
«У нас существует гигантский разрыв между образованием и
Поэтому молодёжь необходимо как можно раньше включать в профессиональную систему, в карьеру.
Я бы предложил всем в рамках школьной программы изучать дизайн-мышлени
Это прекрасный способ понять одну простую вещь:
что бы ты ни делал, чему бы ни учился, ты это делаешь не только для себя,
но и для других,
для кого-то по ту сторону стола, экрана или границы.
Понимание того, что ты работаешь для кого-то, ведёт тебя к необходимости разобраться, что нужно этому «кому-то»,
будет ли твоя работа полезна этому «кому-то».
Дизайн-мышление поможет и учителям поднять мотивацию своих учеников,
многие из которых не очень понимают смысл учёбы».
Если хотя бы отчасти принять веер этих точек зрения, то получается, что совершенствование нынешних образовательных стандартов
– очевидно тупиковый путь, потому что ошибочен сам подход к их составлению.
И это вдвойне тупик, если понимать, как далеко может отстоять от такого стандарта преподавание
истории, математики и литературы в лучших школах Москвы и Петербурга, с одной стороны,
и в отдаленных школах, скажем, Архангельской области, – с другой.
СТРАСТИ ПО ЕГЭ
Пожалуй, не было в современной русской школе ни одного вопроса, о который было бы сломано столько копий, сколько о вопрос ЕГЭ. Доводы против ЕГЭ набили оскомину.
Считается, что тестовая система мешает развитию способности к доказательству,
страдают логические и мыслительные навыки,
теряется творческое начало.
Но тут же возникает резонное возражение.
А что мешает развивать все эти действительно нужные вещи не только при подготовке к выпускным, но и на уроках, на всем протяжении образовательного процесса?
Однако, даже признавая необходимость Единого государственного экзамена, к самой его системе и процедуре предъявляют множество обоснованных претензий.
Сами задания, или, как их официально именуют, контрольно-измерительные материалы (КИМ),
часто составляются так, что без репетитора и специальной подготовки получить хороший результат почти невозможно.
Кроме того, в ряде дисциплин
(например, иностранные языки, история или обществознание) вопросы порой сформулированы таким образом, что
подразумевают несколько относительно правильных ответов.
Но «верный» для экзаменаторов ответ предполагается только один. И это уже настоящая катастрофа, в том числе и интеллектуальная.
В этом году в Москве при проведении ЕГЭ по истории во время проверки работ больше чем в половине случаев экзаменаторы разошлись в трактовке вариантов ответов и их оценке.
Нужны ли еще какие-нибудь доказательства того, что сами тесты сформулированы с серьезными методологическими ошибками?
Вопиющая ситуация возникла на ЕГЭ по английскому языку в Свердловской области. Там около 80 % выпускников получили 0 за эссе.
Одна из тем звучала так: Digital literacy is the key to success in any occupation
(«Цифровая грамотность – ключ к успеху в любой профессии»).
Ребята поняли occupation не как «профессию», а как «занятие» и рассказали об успехе по жизни, а не в карьере.
И за это получили 0.
Родители подали апелляции, дошли до Рособрнадзора и в конце концов обратились к г-же министру.
Возникло подозрение, что выпускникам из провинции специально снижают баллы,
чтобы те не ездили в столичные вузы.
И, что самое странное, это подозрение частично подтвердилось
Оказалось, что г-жа Вербицкая, возглавляющая разработку КИМ по иностранным языкам,
провела 6 июня всероссийский вебинар, на котором заявила, что «у выпускников слишком высокие баллы по нашему предмету, и вузам сложно дифференцировать абитуриентов.
Поэтому к проверке работ надо подойти со всей строгостью и ставить высокие баллы по-настоящему сильным ребятам».
Вот на Урале проверяющие и перестарались.
Но ситуация на самом деле еще серьезней.
По мнению слависта Джона Нарринса, автора многочисленных переводов произведений современной русской литературы на английский язык,
в предложенном контексте слово occupation никак не может быть узко понято как «профессия».
Оно шире, чем «профессия», и уже, чем «занятие».
То есть составителям КИМ просто не хватило понимания тонкости языка,
и свой недостаток профессионализма они обрушили на головы ни в чем не повинных выпускников.
При таких обстоятельствах подход к ЕГЭ, безусловно, должен быть пересмотрен.
Но это отнюдь не означает необходимости возвращения к старой системе.
Независимый и от школы, и от вуза выпускной экзамен стране нужен.
Но при этом надо учитывать и человеческий фактор.
ВОСПИТАНИЕ ИЛИ ГАДЖЕТЫ
С назначением Ольги Васильевой министром многие связывали и возвращение воспитательной функции в школы.
И отчасти подвижки есть – от директоров стали требовать отчетности о проведенных «мероприятиях».
Но это все!.. За исключением давних проектов отдельных школ – музеи, краеведение, социальная работа…
Такова объективная ситуация.
Воспитательная миссия в том привычном для старшего поколения виде, в котором она существовала в советской школе,
на сегодняшний день в принципе невозможна.
Слишком сильно изменился окружающий мир.
Любое идейное давление, жесткие поведенческие рамки вызовут противодействие у подростков.
Тем более что им есть куда удалиться от официоза, спрятаться от «системы».
одна из недавних инициатив правительства – полный отказ от бумажных учебников и переход на цифровые носители / Виталий невар/тасс
Виртуальное пространство – игры и социальные сети, видеоблоги на Yotube и на порталах самых популярных сетевых игр – океан информации,
сотни субкультур, в которых барахтаются наши дети
Мы имеем о них очень приблизительное представление.
Самое существенное, что никакие запреты, ограничения по возрасту – ни государственные, ни семейные – не помогут.
Дети изобретательны и всегда найдут способ их обойти
В противном случае борьба за поколение будет проиграна.
Нужно создавать десятки и сотни образовательных, ориентирующих, информационных программ, игр и блогов, которые смогут говорить со школьниками на их языке
– и при этом решать задачи образования, социализации, возможные возрастные и психологические проблемы.
Нам необходимы сотни созданных при участии и поддержке государства образовательных, мотивирующих и направляющих проектов.
Проектов, которые будут осуществлены в виртуальном пространстве, где живут наши дети, – на внятном для их понимания языке.
Пока этой работы совершенно не ведется, и минист
Зато много – в угоду моде дня – говорит о «цифровой школе» и ввязывается в споры о том, нужно ли отказываться от бумажных учебников…
…По существу, школа всегда на распутье.
В любой стране, в любое время.
Иначе и быть не может.
Она готовит людей для будущего, о котором мы пока что ничего не знают
Но мы хотели бы увидеть в российской школе продолжение нас
– нашей страны, нашего языка, нашей культуры,
нашего способа постигать мир.
Поэтому перед нами сегодня стоит самая сложная и важная задача – остановить школу деградации и превратить ее в школу прогресса.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах